К примеру, в "Резне" повествуется о группе студентов, которые, приехав глухую американскую провинцию, столкнулись с кровожадными реднеками. Весь фильм реднеки гоняются за бедными студентами с бензопилами, тесаками и прочими инструментами классовой борьбы. Под оболочкой тихой провинциальной жизни скрывается нечеловеческий кошмар. Подобная сюжетная фабула характерна для большей части жанра. Можно предположить, что в ней отражаются некоторые особенности американского общества – вероятно, так жителям американских мегаполисов и видятся пейзажи "одноэтажной Америки". Именно так горожане, которые голосуют за демократов и оральный секс в овальном кабинете, видят массы реднеков из gun-lobby, которые голосуют за Буша и идеи "мочить fucking Фиделя Кастро прямо в его fucking Ираке".
Если, допустим, рафинированной московской "творческой интеллигенции" дать возможность снять фильм о российской глубинке или хотя бы о гопниках из Южного Бутова, будет все то же самое: и бензопилы, и тесаки, и размеренная жизнь, которую сменяет кровавая феерия. Шедевры вроде "Упыри из Южного Бутово" или "Ад каннибалов в деревне Гадюкино" заняли бы свое достойное место в мировом кинофонде. У нас ведь и пейзажи явно мрачнее американских. Распологает.
Это, скажем так, художественный образ понятия "отчуждение". Если в Америке оно принимает такой вот абсурдно увеселительный характер, а в реднеков с бензопилами всерьез верят только радикальные феминистки, то в России желание "элиты" отгородиться от населения колючей проволокой и пулеметными вышками совершенно очевидно и весьма серьезно.
Интересно, кем видится пресловутый "народ" жителям Рублевки, отгороженным от мира высокими заборами, цепными псами, личной охраной, тонированными стеклами и федеральными номерами? Видится он им семьей кровожадных психов из "Техасской резни" или древним демоном из "Джиперс Криперса"? Интересно, спасает ли Black label вперемешку с кокаином и антидепрессантами от такого ужаса? А может, по ту сторону Рублевского забора действительно зреет нечто столь ужасное: бензопилы скуплены, древний демон готов пробудиться в лице очередного Стеньки Разина и скоро "караул устанет"?
Отчуждение элиты от простого народа, конечно, явление известное. Средние века. Аристократия, духовенство. Остальные – довесок, обеспечивающий княжескую и церковную корпорации. Для средних веков ситуация совершенно логичная и легитимная в глазах всего населения. Однако особенность России в том, что власть средневековых корпораций укрепилась здесь, судя по всему, навечно.
Когда в Европе бушевали национальные революции, которые растворили корпорации в новом образовании под названием нация, которые изменили сам принцип формирования элиты и объединили общество едиными интересами – национальными. В России тем временем аристократии было жаловано право вообще ничего не делать, если на то нет ее благородного желания. Аристократия, собственно, так и делала. Либо сидела у себя в обслуживаемых крепостными усадьбах, либо демонстрировала величайший размах русской души в стиле "цыгане, водка, рысаки".
Принцип формирования элиты изменился после революции 1917 года, но тоже не надолго. Советская номенклатура также быстро превратилась в замкнутую корпорацию, блюдущую свои корпоративные интересы. Суровый лик начальственной касты вновь воссиял над страною.
Власть современной России, ища державные ориентиры, всячески пытается восстановить историческую преемственность. Провести единую линию от Российской Империи через СССР к Российской Федерации. Но все эти бездарные Михалковские киношедевры, бессмысленные георгиевские ленточки и прочие абсурдные атрибуты "имперскости" свидетельствуют не о связи времен и не о восстановлении исторической справедливости. На самом деле, они символизируют традиционный для российской государственности принцип формирования элиты. Просто нынешняя российская власть и крупный бизнес, будучи сами плоть от плоти номенклатуры советской, решили стать одновременно еще и имперской аристократией – поделили страну на феоды и стали собирать нефтяной оброк.
Начало девяностых, соответствовавшее эдакому "раннему средневековью" постоянными битвами профессиональных дружин за территории, сменилось спокойствием позднего, когда все давно поделено между благородными родами, а новые звания выдаются ритуальным посвящением монарха и благословением святой матери церкви. Новые аристократы заседают за высокими заборами Рублевских усадеб и демонстрируют истинный размах русской души в столичных клубах в стиле "цыгане, водка, рысаки". То есть, конечно, "кокаин, гламур, спортивные машины". В отличие от аристократии имперской, которая вела также победоносные войны и осваивала новые территории, эти вообще больше ничем не занимаются.
Вероятно, формирование такой "элиты" неизбежно имеет центростремительный характер. Подобная "элита" все больше и больше замыкается сама на себе, становится все более и более отчужденной от своих феодов с их населением. В условиях растущей пропасти народ демонизирует элиту, хотя в ее унылом, шкурном существовании нет ровным счетом ничего демонического. Элита в свою очередь демонизирует народ, видя в нем угрозу своему благополучию, изобретая все новые "законы против экстремизма", вводя все новые оброки, завозя в огромных количествах азиатских и кавказских мигрантов, с которыми, вероятно, ей договориться проще.
Но весь демонический ореол ситуации формирует сама пропасть – сам системный принцип, который, следуя дурной исторической инерции, делит подобным образом российское общество. Как ни странно, подобное положение вещей вполне легитимно в сознании большинства населения с обоих лагерей. Также легитимна и перманентная классовая ненависть, в купе с классовым презрением и классовой завистью. Проблема России не в том, что дурна власть, хотя, она, несомненно, дурна. В России просто системный кризис.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
